Око Сатаны - Страница 30

К оглавлению

30

Бойцовский турнир был единственным местом, куда блатные наравне с собой допускали сатанистов. Во-первых, решили они, больше народу — больше и приходу, то есть, ставок, с которых преступная элита стригла свои проценты. А во-вторых — община сатанистов могла предложить не только деньги или ценящиеся за решеткой вещи, но и множество крепких бойцов, которые, при всех их «косяках» по части морали, украсили бы собой местный ринг. Так что, по вечерам выходных дней два противоборствующих лагеря забывали о своих взаимных претензиях и сходились под одной крышей. При этом они, конечно, старались держать дистанцию — даже речи не могло быть, к примеру, о совместном распитии чифиря. Но звуки ударов, крики боли и злости раздавались в такие вечера только на ринге. И там-то уж не было речи о пощаде и сострадании. Если кому-то из бойцов хотелось унизить, искалечить, или убить своего соперника — никто из зрителей даже не думал о том, чтоб ему препятствовать. Единственным условием, которое обязаны были соблюдать местные бойцы — так это не использовать в драке оружия (за исключением специально обговоренных случаев), а все остальное дозволялось. Хватит тебе силенок голыми руками свернуть противнику шею или выдавить глаза? Хочешь ты это сделать? Вперед, сворачивай и выдавливай. Никто тебя останавливать не станет, разве что кореша убитого потом отомстят — так то ж потом… Ну а система улаживания проблем с внезапными трупами в тюремном мире издавна является одним из самых сильных звеньев. Упал во сне с верхней полки или налетел в темноте виском на острый угол — вот и погиб. А в самом крайнем случае можно и вовсе спалить мертвеца в котельной: «Не знаем, начальник, где этот Вася. Сбежал, может? В лесу его поищите».

Жребий не раз сводил на ринге бойцов из числа обычных зеков и ненавидевших все и вся сатанистов. И вот как раз в таких столкновениях дело редко обходилось без убийств или чудовищных травм. Как правило, в Колизее, несмотря на предельную жесткость правил, царил, все же, спортивный дух. Но — лишь до тех пор, пока на ринге не появлялся боец, отмеченный печатью Дьявола. Ни к нему, ни от него пощады ждать не следовало. Когда на ринге сходились христианин и дьяволопоклонник, кровь вскоре заливала дощатый настил настоящим потоком. Но, как ни странно, наибольшую жестокость сатанисты демонстрировали по отношению к кавказцам и мусульманам. И те платили им той же монетой, благо среди них также имелось немало «крепких орешков». Чего стоил хотя бы один дагестанец Казбек Магомедов, который, до того, как попасть в тюрьму, был всемирно известным спортсменом и имел в своем активе несколько чемпионских титулов. За несколько месяцев существования Колизея Казбек успел свернуть не одну сатанинскую шею.

Но, как ни тяжело было с этим смириться воровской тусовке, лучшим бойцом и непобедимым чемпионом тюремного Колизея не был один из православных сидельцев или приверженцев Аллаха. Им быстро стал один из сатанистов. То был не кто иной, как Паук. Страшные удары, которыми он награждал своих соперников, опрокидывали тех навзничь, будто кулаки и ступни лысого выродка были заряжены настоящей дьявольской силой. Когда Паук выходил на ринг, то полностью преображался — хоть этот парень и так выглядел достаточно неприятно, во время боя он превращался в настоящего зверя. Те, кто стоял близко к Арене и мог заглянуть в его глаза, клялись потом — адское пламя бесилось там, закрывая своими сполохами зрачки. Тюрьма единодушно сходилась во мнении, что тягаться с Пауком на ринге среди всех обитателей ИТК-29 могли бы, пожалуй, лишь двое — Казбек Магомедов, да русский мужик по прозвищу Медведь, запросто перешибавший ударом кулака строительный брус и гнувший лом у себя на плечах. Но жеребьевка пока еще ни разу не свела в бою Пука и Магомедова. А Медведь — тот даже и в качестве зрителя не посещал Колизей, считая эти кровавые забавы слишком порочным зрелищем для глубоко верующего человека, каким он являлся.

Блатные не раз зазывали Колю Ветра попробовать свои силы на арене Колизея. Пока что он отказывался — не хотел бередить свои старые раны. Боялся, что потеряет контроль над собой, не сможет остановиться, и снова отберет чью-то жизнь, пусть даже то будет пропащая жизнь какого-нибудь дьяволопоклонника. Для него, стараниями отца Аристарха, вставшего недавно на путь к Богу, это было недопустимо.

Но Николай, во-первых, еще не осознал до конца, насколько тяжек может быть этот путь. Порой случается так, что для успешного постижения божественной сути, для успешной борьбы за правду, требуется совершить именно то, что Богом же и запрещено. И это, пускай и страшно, но необходимо. Ибо своим верным солдатам, несущим в мир торжество добродетели, Господь прощает любые грехи, совершенные во имя общего блага.

А во-вторых — Ветер не мог предвидеть, что очень скоро ему придется, все-таки, выйти на ринг. Причем — по собственной воле, а не по принуждению или ради сиюминутной выгоды…

Глава 17
Предотвратить кощунство

Два человека, неслышно ступая по казавшейся в вечерних сумерках сиреневой траве, шли сквозь глухой лес в Ленинградской области.

Странен был их внешний облик. Тот, кто разбирается в современных молодежных движениях, несомненно, принял бы этих людей за ролевиков-толкиенистов. Черные плащи, надетые поверх вязаных кольчуг, клинки в ножнах у пояса, луки и колчаны со стрелами за плечами. Причудливые браслеты на запястьях и золотые кольца на пальцах. Но кое-что не вязалось в их внешности с привычным образом любителей поиграть на природе в эльфов и орков. При взгляде с расстояния в несколько шагов становилось ясно, что странная пара вооружена не только старинным, но и современным оружием. У обоих имелись с собой компактные пистолеты-пулеметы марки «Узи». А когда один из них, заслышав неясный шум поблизости, остановился и молниеносным движением обнажил свой меч, стало ясно, что клинок сделан из первоклассной стали и прекрасно отточен. Настоящее оружие, предназначенное для настоящего убийства — не то, что можно встретить на стоянках ролевиков или даже реконструкторов. Так может быть, по лесу шли два современных разбойника, увлекшихся военным ремеслом давно минувших дней? Но слишком чисты и добры были их лица, чтобы принять этих людей за бандитов…

30